Глава 10

Наука уклонения

Базовый принцип современной науки - 'Ты не должен думать' ('Thou shalt not think.')

Ницше (Nietzsche) однажды заметил: 'Если бы был Бог, как бы я мог вынести то, что я не Бог? Следовательно Бога нет.' Это нелогично. Современная наука, которая в противном случае не имела сколь-нибудь значимой близости с Ницше, использует аргументы подобного рода. 'Если бы у вселенной было начало, мы бы его не наблюдали.'

'Следовательно у нее не было начала.' (Я не знаю, сказал ли уже это какой-нибудь ученый. Если нет, я предлагаю это современной науке как мой собственный скромный вклад.) 'Если бы электроны отличались друг от друга, мы не могли бы их наблюдать. Следовательно, электроны идентичны.' 'Если бы существовала причина, по которой происходит это событие, а не то, мы не могли бы его наблюдать. Следовательно, причины нет.'

Аргументы против мышления сопровождают каждое проявление интеллектуальной сложности (sophistication). Их трудно понять, но это заставляет их казаться более глубокими.

Преобладающий дух науки многое занял у лингвистической философии. Поколение, которое понимает, что мышление (thinking) идентично говорению (talking), находит легким принять, что открытие идентично проведению измерений.

Человеческое уклонение лучше всего проявляется в теоретической физике. Занимаясь физикой трудно не заметить, что некоторые вещи невообразимы (inconceivable). Поэтому физики устанавливают специальные законы для не-думания. Как лингвистическая философия рекомендует нам не задаваться вопросом, что слово означает, но задаваться вопросом, как мы его используем, так и современная теоретическая физика говорит нам не думать о том, что означает концепция, но думать лишь о том, как мы ее измеряем. Мы могли бы очень захотеть спросить, чем такие вещи как заряд или масса были.

В некотором смысле эта ситуация подобна тому, как если бы нас попросили произнести по буквам слово. Если бы нас попросили произнести по буквам слово кот, мы бы, конечно, сказали к-о-т. Если бы от нас потребовали дальнейших разъяснений, то мы могли бы лишь заявить, что буквы к, о, т - это элементы алфавита и представляют звуки. Чтобы объяснить букву о, например, нам пришлось бы издать соответствующий звук. Нет никакого другого способа передачи значения. Аналогично, концепции заряда и массы - это элементы алфавита физики. Чтобы познакомиться с зарядом, нам нужно поэкспериментировать с ним.[1]

При этом отмечается, что когда вы используете концепции, полученные из каждодневного опыта, то они не вполне соответствуют описанию событий на субатомном уровне. Поэтому вы должны быть особенно осторожны, чтобы не думать, когда вы используете эти концепции.

Мы должны быть осторожны, чтобы не перескочить к заключению, что поскольку у элементарной частицы есть спин, то мы должны думать о нем как о вращении вокруг оси в ней самой, и что поэтому у нее должен быть конечный радиус, поскольку точка, крутящаяся вокруг себя - бессмысленная идея. Такой вывод был бы недопустимой экстраполяцией наших макроскопических идей. Вместо этого мы должны просто принять факт, что определенные эксперименты могут быть объяснены только на основе предположения, что элементарные частицы обладают спином и магнитным моментом.[2]

Наш подход должен быть функциональным (operational). Мы определяем концепции, ссылаясь на манипуляции с ними в экспериментах; мы задаем лишь вопросы, на которые можем ответить выполняя эксперименты. Небольшое препятствие здесь состоит в том, что вы могли бы в конце концов подумать о другом виде эксперимента, если вас так сильно беспокоит недостаток информации. Однако, это не препятствие для здравомыслящего индивидуума. У здравомыслящих людей, включая физиков, нет никакого неуместного интереса к реальности и находки о вселенной рассматриваются как довольно неудачный побочный продукт определенного вида человеческой деятельности. Важно осознать, что физика - это нечто, делаемое людьми.

Физика ... основана на обучении и практике и человеческом поведении (behaviour), которое эволюционирует по мере роста опыта в занятиях физикой.[3]

Физики обладают великим смирением (humility), как здравомыслие понимает это слово. Они принимают не то, существует бесконечно больше, чем смогут открыть, но что они никогда не смогут открыть больше.

Это принятие основано на их вере в нечто, названное Принципом Неопределенности (Uncertainty Principle). Принцип Неопределенности, конечно, не выражает неопределенность (неуверенность), которая всегда должна преобладать в вопросе о том, на что будет похожа следующая теория в физике. Она описывает ограничение знания человеческой расы, которое, как с уверенностью утверждают, никогда не смогут преодолеть. Молодым физикам трудно понять, почему это нельзя сделать, и это важная стадия в их интеллектуальном созревании, когда они поймут.

Принцип Неопределенности возникает из факта, что концепции здравого смысла не слишком применимы к субатомным частицам. Вы могли бы сказать, что они - нечто типа волн, или нечто типа частиц, но вы не можете использовать оба ваших плохо подходящий понятия сразу. (И все меньше вы пытаетесь понять идею единой экстраординарной сущности, которая в точности подобна субатомной частице.

Преуспели вы в этом или нет, вероятно, это даст вам прочувствовать невообразимость (inconceivability), и в физике очень важно избежать таких чувств.) Поэтому физики развили сложный и раплывчатый способ использования концепций, которые уже есть у человечества. Это известно как Квантовая Теория (Quantum Theory). Тот факт, что она расплывчата, выражен в Принципе Неопределенности, который утверждает, что пока вы используете эти концепции таким способом, результат будет расплывчатым.

Человечество не знает, что могло бы использовать другие концепции, и определенно у него нет намерения думать об этом. Поэтому поднимает утверждение о размытости реальности до положения метафизического абсолюта.

(Да, я знаю, что человечеству обычно не нравятся метафизические абсолюты, но к этому абсолюту особое отношение.)

Есть некий род серьезного удивления, которое стало популярным благодаря лингвистическим философам. ('Этот человек говорит, что он думает без слов. Какие выводы можно сделать о прошлой жизни человека, который делает такие утверждения?') Оно было принято на вооружение физиками для применения к любому, кто предполагает, что могли бы найтись теории, полностью отличающиеся от Квантовой Теории, даже, возможно, использующие отличающиеся концепции.

'В чем в точности состоит концепция, с которой нас просят поразвлечься...? Что за картина для нас нарисована...? На что в точности будет похожа микрофизика...? Что физика просят сделать...?'[4] спрашивает Норвуд Рассел Хансон (Norwood Russell Hanson) в большом изумлении.

Поэтому мы все принимаем, что реальность является размытой и что законы природы являются статистическими. (Нет -- 'наши описания природы являются статистическими', вы замечаете.) Это приводит нас к статистике. Эмоционально, если на самом деле не интеллектуально, больше не чувствуется, что статистика предоставляет описание (description), но не объяснение. Нетрудно увидеть, почему это должно быть столь привлекательным. Она, как вы могли бы сказать, демократична (в любом смысле). Она зависит от подсчета, который справедливый и равноправный (и почему это нужно уделять особое внимание отдельному электрону?) -- и еще - подсчет - это то, что может делать почти любой.

В свое время была распространена философская ошибка, известная как 'реификация' ('reification') [reify - "преобразовывать в или рассматривать как конкретную вещь"], которая происходила тогда, когда люди забывали, что абстрактные существительные - это не  вещи, и воображали Истину в положении в алой одежде, например. Это очень, очень немодный род ошибки, чтобы делать ее сегодня (поскольку иногда, когда люди ее делали, это было признаком того, что они принимали Внешнее слишком серьезно).

Поэтому никто не заметил происходящей реификации статистических концепций, и физики говорят о вещах 'вызванных случаем' ('caused by chance') как если бы 'случай' сидел там и толкал правильную пропорцию электронов влево. Если электрон выбирает поворот налево, это может быть вызвано или чем-то, что может или не может быть известно человечеству сейчас, или это вызвано  ничем, что шокирующе невообразимо. Ни в том, ни в другом случае это не вызвано удобной маленькой домашней фигуркой, называемой 'Случай' ('Chance').

Занятие теоретической физикой должным образом требует очень специального рода мышления.

Предположим, что вы обнаружили, что все частицы определенного вида, будучи помещенными в заданную ситуацию, ведут себя одним из двух способов. Половина из них делает одно, а половина - другое. Во-первых, вы не позволите себе подумать, что эти частицы могут не быть идентичными, или что может присутствовать некое неизвестное влияние, которое заставляет половину из них делать одно, а половину - другое. Вы должны сказать 'Я могу сделать статистическое предсказание. Законы природы являются статистическими' не почувствовав озадаченности или удивления, и не впав в состояние радикального скептицизма относительно концепции 'причины' ('cause').

Для доведения этого умственного маневра до совершенства требуются годы тренировок и большая интеллектуальная зрелость. (Эйнштейн (Einstein) всегда считал это весьма трудным. Он выразил свою неспособность в курьезном, субъективном утверждении: Бог не играет в кости (God does not play dice).)

Еще один маневр, который нужно описать, сравнительно прост. Это техника заглаживания бесконечности вселенной. Эта техника полагается на тот факт, что люди не могут визуализировать четвертое измерение. Поэтому вы говорите им: 'Вселенная бесконечна в некотором смысле -- вы можете пойти куда пожелаете и никогда не достигнете края. Но она также конечна в некотором смысле -- если вы идете достаточно долго, то вернетесь в ту же самую точку.' Люди чувствуют, что это сложная вещь и им не следует претендовать на ее понимание. Кроме того, это дает им ощущение счастья, поскольку это способ сказать 'Вселенная - это Внутреннее без Внешнего.'

Если это описание вселенной выразить с помощью меньшего числа измерений, то становится ясно, что же сказано на самом деле. Поверхность сферы неограничена в том, что вы можете путешествовать по всей ее поверхности без достижения края; и кроме того она конечна в том, что у нее некоторая определенная площадь. Но -- (поскольку мы можем визуализировать вещи в трех измерениях, также, как не можем в четырех) -- ясно, у сферы действительно есть Внешнее.

Или рассмотрите эту демонстрацию метода для запутывания (muddling) себя насчет бесконечности:

Чтобы сконструировать гипотетический трехмерный мир, который конечен и неограничен (finite and unbounded), мы будем предполагать, что наша козявка (bug) живет с целым семейством козявок в пространстве, у которого нет физических границ или барьеров. Если дальше мы предположим, козявки очень массивные, то ни одна из этих козявок не сможет покинуть группу, поскольку гравитационное притяжение отдельной козявки группой как целого не даст это сделать. Кроме того, поскольку гравитационное притяжение так сильно, световые лучи также не смогут покинуть массу козявок.

Таким образом, даже если козявка смотрит в направлении вне пространства группы, траектория ее взгляда будет загибаться по направлению к группе, всегда приводя к появлению 'козявок в ее глазах', и она никогда не сможет заглянуть за пределы группы.

'Прямой взгляд' ('Straight ahead') для каждой козявки всегда будет означать - по направлению к центру группы. Козявки, тем не менее, не будут осознавать никакого физического барьера; и они будут уверены, что живут в мире, который неограничен. Их мир конечен, поскольку размер группы как целого конечен и группа составляет их мир.[5]

Очевидно, эмоциональная сила этого отрывка полагается на легкость, с которой здравомыслящий ум может принять, что 'они не могут посмотреть за пределы группы' - это утверждение, в точности эквивалентное утверждению 'за пределами группы ничего нет'.

Современные ученые обучились своей функции; делать реальность звучащей настолько унылой (dull), никто не соблазнится подумать о ней. Стивен Тоулмин (Stephen Toulmin) мягко упрекает Джинса (Jeans) и Эддингтона (Eddington) за популяризацию науки тревожащим, заставляющем думать способом.

... Джинс, например, полагается на обнаружение удачной аналогии, которая сама по себе внесла бы в дом к его читателям главные черты Общей Теории Отностительности (General Theory of Relativity). А как он приглашает их подумать о Вселенной? Как о трехмерной поверхности четырехмерного шара. Бедный обыватель [layman - обратите внимание на название [5] "Относительность для обывателя" - С.К.], которого приучили использовать слово 'поверхность' только для двумерных вещей, теперь оказывается в ситуации, когда его просят визуализировать то, что для него было внутреннм противоречием (self-contradiction), поэтому не будет сюрпризом, если он согласится с тем, что Джинс называет Вселенную таинственной (mysterious).[6]

Чем бы вселенная ни была, каждый здравомыслящий индивидуум знает, что она не это.

[1] Reuben Benumof, Concepts in Physics, Prentice-Hall, 1965, p.6.

[2] L.R.B. Elton, Introductory Nuclear Theory, Sir ISaac Pitman and
    Sons, Ltd, 1959, p.4.

[3] W.H. Watson, Understanding Physics Today, Cambridge University
    Press, 1963, p.xi.

[4] N.R. Hanson, The Concept of the Positron, Cambridge University
    Press, 1963, pp.30-31.

[5] James A. Coleman, Relativity for the Layman, Penguin Books,
    1961, p.108.

[6] Stephen Toulmin, The Philosophy of Science, Hutchinson and Co.,
    1960, p.12.

<< Оглавление
< Предыдущая глава - Следующая глава >