Глава 1

Здравомыслие

Несомненно, есть нечто странное в человеческой психологии.

Человеческие существа живут в состоянии ума, называемом "здравомыслие" ['sanity' - еще можно перевести как "нормальность" ("нормальный человек" в противовес  "ненормальному человеку"), но в русском языке слову "ненормальный" придается довольно "острый" оттенок, поэтому я выбрал другое слово - "здравомыслие" - как термин, и буду его придерживаться при переводе. Возможно, я сгладил. - С.К.], на маленькой планете в пространстве. Они не совсем уверены, бесконечно ли пространство вокруг них или нет (в любом из случаев это невозможно представить). Если они думают о времени, они считают невообразимым, что у него было начало. Точно также невообразимо, что у него не было начала. Мысли такого рода не тревожны для "здравомыслия", которое, с очевидностью, - выдающееся явление и заслуживает большего признания.

Итак, здравомыслие обладает созвездием определяющих характеристик, которые на первый взгляд кажутся несвязанными. В этом оно походит на другие, более часто расцениваемые как нормальные, психологические синдромы. Человек с анальной фиксацией (anal fixation), например, с большой вероятностью будет одержим, упрям, скуп, пунктуален и будет интересоваться маленькими яркими объектами. Здравомыслящий индивидуум твердо верит в бесполезность размышлений о том, чего он не понимает, и патологически интересуется другими людьми. Эти два симптома, на первый взгляд независимых, на самом деле неразрывно связаны. На деле они - просто разные аспекты специфической реакции, которую мы назовем человеческое уклонение (human evasion).

Поскольку я буду опять использовать слово "реальность" ('reality'), я должна сразу однозначно дать понять, что я использую его в значении "все, что существует". Это, конечно, в высшей степени специфическое использование этого слова. Я осознаю, что обычно оно используется здравомыслящими людьми в значении "все, что понимают человеческие существа", или даже "человеческие существа" ('human beings'). Это иллюстрирует интересную привычку со стороны здравомыслящего вкладывать в потенциально опасные слова сильно антропоцентрическое значение. Давайте, поэтому, рассмотрим использование слова "реальность" немного подробнее.

Сперва необходимо рассмотреть, что могло бы означать слово "реальность", если бы обычно оно использовалось в значении "все, что существует". Пришлось бы включить все процессы и события во Вселенной, и все взаимосвязи, лежащие в их основе, независимо от того, действительно или нет эти вещи воспринимаемы (perceptible) или даже мыслимы человеческим умом. Пришлось бы также включить тот факт, что что-то вообще существует -- т.е. есть что-то и нет ничего (there is something and not nothing). И пришлось бы включить причину для факта, что-то вообще существует, хотя очень невероятно, что эту причину можно было себе вообразить, или что "причина" - это особенно хорошее для нее название.

На самом деле совершенно очевидно, что для большинства людей слово "реальность" не означает ничего подобного этому.

Особое внимание следует уделить фразе "убегание от реальности", в которой "реальность" - это почти всегда синоним "человеческие существа и их дела". Например: "Неправильно проводить так много времени над теми затхлыми старыми астрономическими книгами. Это убегание от реальности. Ты должен выйти и общаться с людьми." (Интерес к любому аспекту реальности, требующий сконцентрированного внимания в одиночестве рассматривается как особенно опасный симптом.) Это использование приводит к интересному результату - если кто-то действительно проявляет интерес к реальности, о нем почти наверняка скажут, что он от нее убегает.

Хотя до сих пор мы привели товеческая раса взялась производить подобные шумы. Возможно, мы бы не удивились тому, что социологи бормочут себе под нос время от времени, "в обществе мы живем и двигаемся и существуем [имеем наше бытие]", пока они несутся от общественного центра к терапевтической группе, но в наши дни каждый стоит на этом.

Философы развенчали метафизику и у них есть звонкая песня собственного сочинения, в которой говорится: "В начале было слово, и слово это мое, и слово было сказано мной." Сама по себе это скорее сильная позиция, поскольку если вы попытаетесь ее критиковать, они будут указывать, что вы можете это делать словами, а они уже захватили все слова от имени человечества. (И значение слов - это значение, которое им придало человечество, и они не имеют никакого другого значения, кроме этого.)

Богословы (теологи) считают богословие (теологию) весьма запутанным, и можно только догадываться, насколько они были бы счастливее без него. Их традиция действительно немного затрудняет им размещение Бога на надлежащем ему месте, но все учтено, они вполне успевают за временем. Сартр (Sartre) сказал: "Ад - это другие люди" ('Hell is other people'); современный богослов говорит: "Бог - это другие люди" ('God is other people').

Можно было бы подумать, что "экзистенциалисты" ('existentialists') создали некоторого рода платформу для трансцендентного, но она не была серьезной. На деле многие люди обнаружили, что либеральное использование экзистенциалистского языка, вольно применяемого, чрезвычайно полезно для стимулирования навязчивого интереса в человеческом обществе. (Этот интерес широко известен как "обязательство" ('commitment'), "причастность" ('involvement'), и "жизнь-схватка" ('the life of encounter').)

Вопросы, которые остаются, таковы. Являются ли люди, на деле, предметом высочайшего беспокойства (ultimate concern) для других людей? И даже более того, могут ли они быть источниками "окончательного решения" ('ultimate solution') для них? Если нет, какая психологическая сила действует как гарантия того, чтобы эти вопросы задавались как можно реже? Почему, если вы спрашиваете о человеке и вселенной, вам отвечают о "человеке в обществе"?

<< Оглавление
 Следующая глава >